Шведский след, или Каролины в Соликамске

Автор: Савенкова Нэлли Михайловна

«Прислано в Соликамск завоеванных шведов, полковников и обер-офицеров 100 человек», — зафиксировал местный летописец в 1710 году.

Петр I пленил под Полтавой двадцать три тысячи каролинов, как называли шведов по имени их короля, поднял за них тост – за своих«учителей в ратном деле» и –отправил подальше. Всего было разослано по России свыше двенадцати тысяч человек.

Первым этапом, в 1710 году, в Соликамск прибыли 93 офицера и 4 лекаря. Воевода князь Щербатов загодя озаботился тем, где удобнее будет содержать пленных – с точки зрения безопасности и охраны. Он предписал солепромышленникам выделить по большой избе, которых у тех, для приходящих работных-ярыжек, было в избытке. С той же целью использовали соликамский мирской двор. В своих воспоминаниях каролины описывали темные, грязные помещения, антисанитарные условия и большую скученность. Только пленным, которых сопровождали жены, относительно повезло: царь разрешил им совместное проживание, и их поселили отдельно, в домах соликамцев. Но таковых было немного, и отдельным жительством везение заканчивалось.

Всем приходилось выживать: изношенная за время пути обувь и одежда, трудно излечимые в условиях ссылки болезни, а главное – голод, вечный голод…Сибирский губернатор, князь Гагарин, дал указание соликамскому воеводе: «Шведам давать корму по две деньги на день и хлеба, только б их не поморить!»

Не успели разместить этих пленных, кое-как наладить их быт, питание и охрану, как воевода Щербатов получил известие о скором прибытии новой партии – в тысячу человек! В Свияжске среди каролинов был раскрыт заговор о побеге, к тому же Турция, где укрылся Карл XII, объявила войну России, в связи с этим Петр принял решение отправить всех пленных из центральных губерний в Сибирь.

При чем здесь Соликамск? – спросите вы. Очень даже при чем. Соликамск в то время входил в состав Сибирской губернии, то есть был самым, что ни на есть, сибирским городом. Кроме того, через него шла главная дорога на восток. И все, кого отправляли в дальние, по-настоящему сибирские, города, тоже следовали через Соликамск.Огромное число пленных пропустил через себя город солеваров в течение нескольких месяцев.

В июне 1711 года соликамский воевода рапортом в Сибирский приказ сообщал, что«прибыло из Вятки унтер-офицеров, рейтар, драгунов и солдат 462 человека, да по осмотру сверх того числа явилось с ними женска полу 26». Этим двадцати шести женщинам, несомненно, женам каролинов,(вот они – первые декабристки!) «для кормления» было выдано «из солдатскаго хлебнаго запасу осемьнатцеть четвертей муки ржаной».

Вскоре после того, как эту партию отослали до места назначения – Верхотурья, в Соликамск прибыло «шведцких полоняников обер-офицеров 184, жен и их детей 14, унтер-офицеров и драгунов 286. И всего тех чинов 484 человека», следовавших в Тобольск. Их также приняли, накормили, снабдили припасами и отправили дальше.После них через Соликамск везли «посланных в Верхотурский уезд на железные заводы швецких полоняников в работу 502 человека».

Для многих каролиновдорога в Сибирь заканчивалась трагически. В одной партии оказалось больных семнадцать человек. Они обратились за помощью не только к соликамскому воеводе, но и к самому Петру I, так как дальше идти не могли. Петр разрешил оставить их в городе на правах, равных с другими здешними пленными. И в дальнейшем в Соликамске продолжали оставлять направлявшихся в Сибирь больных шведов, особенно тех, кто был с детьми.

Население города увеличилось едва не на треть. Пустующих домов уже не было, ссыльных шведов пришлось размещать по жилым избам, потеснив соликамцев. Воевода просил посадских самих решить, «на какие дворы поставить пленников». Земский староста с выборными от посада людьми «порешили» и составили подробную роспись с указанием, кого на чей двор определили, и кто кого должен охранять.Для местных жителей по всей территории России в то время охрана пленных была обременительной повинностью.

Ссыльные не хотели подчиняться, самостоятельно ходили по улицам, ссорились с охранниками и даже дрались с ними. Многие каролины принадлежали к древним шведским родам и, несмотря на свое положение, не оставляли господских замашек. К местным жителям они относились высокомерно и требовали себе прислуживать. Не раз завязались потасовки, в результате – порванная одежда и кровавые синяки, угрозы с обеих сторон.Так продолжалось до тех пор, пока Петр не приказал «в случаях неповиновения сажать пленных в острог».Нескольких особо строптивых посадили, остальные поутихли.

Со временем все попривыкли друг к другу, конфликты угасли, исчезла настороженность соликамцев, смирили гордыню каролины. Условия их содержания смягчились. Шведы получили значительную свободу в перемещении по городу, могли общаться друг с другом, а главное – заниматься «добычей хлеба насущного».

Лейтенант-кавалерист Сконского драгунского полка Йоахим Лют, проживший в Соликамске долгие годы, отмечал в своем дневнике, что 2 ноября 1716 года пленные были совсем освобождены от охраны, и это дало им возможность в течение всего лета работать на местных крестьян«четыре дня в неделю за пропитание». В остальные дни каролины охотились и рыбачили в окрестностях Соликамска.

Изо всех ограничений для пленных сохранялся только запрет на переписку. Все попытки каролинов сообщить домой о своих трудностях заканчивались задержанием писем. Власти не могли допустить, чтобы в Швеции получили известие о том, что «многие из нижних и высших офицеров принуждены у мужиков работать, также от нужды женились графы и бароны на старых бабах и их дочерях только для того, чтобы добыть себе хлеба».

Да-да, и такое бывало: чего не сделаешь, только чтобы не умереть от голода на чужбине. Правда, случаев подобной женитьбы в Соликамске зафиксировано мало. Здесь каролины все-таки предпочитали работать. То ли баб, свободных и богатых, не оказалось, то ли местные мужички не отдавали своих дочерей за иноверцев, неизвестно.

Соликамские шведы трудились каменщиками на строительстве Воскресенской церкви и Соборной колокольни, начиная с закладки их фундаментов.Предполагается, что они же делали кирпичи, возможно, построив небольшой заводик. Предположение это основано на том факте, что Петр I вывез соликамских каменщиков и кирпичников на устройство новой столицы еще в начале века. И только с появлением в Соликамске каролинов каменное строительство в городе возобновилось.

Работали шведы и в местной изразцовой мастерской. Трудно сказать, занимались ли они выработкой самих изразцов, но расписывали их – точно. Печь с изразцами шведской росписи по гравюрам голландской библии стояла в одном из домов Соликамска до 1990-х годов. На этой печи было шестьдесят шесть изразцов, большая их часть хранится в музее.

Каролины делали кошельки и перчатки, серебряную посуду, украшения, игорные карты.Изготовлением последних занимался в Соликамске корнет Пистольшельд, получив на то казенный подряд. Картами корнет не ограничился – по согласованию с властями, он взялся и за винокурение. Надо сказать, с большим успехом и прибылью.

Капитан барон Горн кормился произведениями своего слуги Лидбома, который был хорошим седельным мастером. Его седла охотно покупали и соликамцы, и путешественники, и воеводские служители. Разносил их по городу сам барон, вместе с корзинами своей собственной работы. Корзины прилагались к седлу, были дешевы и, несмотря на их корявость, находили своего покупателя. Так и встает перед глазами шведский барон в потрепанном мундире, важно вышагивающий по соликамской улице с седлом на одной руке и гроздью корзин на другой.

Слуге Горн трижды обязан жизнью. Когда в 1708 году при перестрелке барон  получил несколько тяжких ран, Лидбом отыскал его между лежавшими телами и выходил. Снова раненый под Полтавой Горн не истек кровью только стараниями слуги, вовремя его перевязавшего. Попав в плен, сосланный в Соликамск барон не умер от голода благодаря седельному мастерству Лидбома. Думаю, слуга не только скрасил ему годы пребывания в Соликамске, но заставил едва не полюбить наш город. Ведь, годы спустя, возвратившись в Швецию, барон Горн близ своего имения построил хутор и назвал его Соликамском.

Старому слуге своему он был так благодарен, что, по возвращении из плена, освободил Лидбома от всяких обязанностей и держал при себе как равного товарища. За столом, какие бы высокие гостини были, всегда сажал Лидбома возле себя. А когда слуга умер, поставил ему памятник с эпитафией: «Верному товарищу и спасителю».

В 1720 году в Соликамск прибыл горный начальник В.Н. Татищев. У одного из каролиновон купил изящное издание библии на французском языке, но приехал, конечно, не за этим. Татищеву разрешалось использовать шведских военнопленных при устройстве новых уральских заводов. В Соликамске среди каролинов он нашел настоящий клад.

Капитан Ёран Берглин с юности знал заводское производство: у его отчима в Швеции был медный завод. После встречи с Татищевым Берглин поступил в русскую службу в чине капитана. Через три года Ёран, которого русские назвали Юрья Петрович, стал одним из организаторов строительства Егошихинского завода и его начальником.

Среди соликамских шведов такой ценный специалист оказался не единственным. После отъезда из города Татищев сообщил в Берг-коллегию: «Уведомился я, что есть из шведских арестантов искусный географ, который может сделать добрую ландкарту. Повелите ли его призвать и дать ему жалованье, дабы сочинил таковую и здешним местам?»

Получив разрешение, в январе 1721 года горный начальник вызвал Идрика Шульца из Соликамска в Уктус и поручил ему составить карты заводских земель, «дабы государственная Берг-коллегия о положении мест, озерах, болотах, лесах и других местах лучшее известие могла иметь». Так были составлены первые подробные карты уральских заводов.

От шведов же в Соликамске Татищев узнал,что «на севере есть озеро, из которого вышли две реки Кельтмы, из коих одна потекла на юг, в Каму, а другая на север, в Вычегду, впадающую в Северную Двину, и что весною из одной Кельтмы в другую свободно проходят суда с грузом. Шведы говорили, что если на версту или не более двух почистить мхи и сделать три или четыре шлюза, то все лето с добрыми судами проход будет свободный». Это строки из доклада Татищева в Берг-коллегию. Так родилась идея северного канала для доставки продукции уральских заводов через Архангельский порт в Европу. Северо-Екатерининский канал был построен несколько десятилетий спустя, уже после смерти и Петра, и Татищева, и любознательных шведов.

Кто же из них подал идею канала? Татищев не называет имен. Но можно предположить, что один из них – капитан Иоган Табберт. Когда каролины получили разрешение передвигаться без охраны, Табберт отправился вверх по Каме и далее, исследуя берега. Он побывал в верховьях Вишеры и позднее в своей книге впервые рассказал о наскальных изображениях камня Писаного, с приложением рисунков.

Оставшийся срок своей ссылки Табберт отбывал в Тобольске, где принял участие в научной экспедиции и составил подробную карту Сибири. Широкую известность этот каролин приобрел под именем фон Страленберга.

30 августа 1721 года Россия и Швеция, подписав Ништадтский мирный договор, вышли из состояния войны. В 14-м пункте мирного трактата определялась судьба пленных: «отпустить без всякого выкупа».

Указ Сената об отправке шведов в Санкт-Петербург, с последующим возвращением на родину,опубликован в конце 1721 года.Соликамский воевода, получив указ, выявил, что в городе «шведов на лицо 186 человек», и распорядился готовить их к отправке.

Составлялись именные списки с указанием чинов и, у кого они были, членов семей, выделялись подводы и «прогонные деньги» на дорогу. Всего из Соликамска, с декабря 1721 года по февраль следующего,до Кайгородка было отправлено семьдесят четыре подводы бывших шведских пленных.

Так начался исход каролинов из Соликамска, из Сибири, из России. Растянулся он на несколько лет. Как свидетельствуют документы, последний швед возвратился в свое отечество в 1745 году, через 36 лет после Полтавы.

А соликамцы до сих пор находят в земле «предметы иноземного образца» — шведский след, свидетельство невольного пребывания каролинов в городе солеваров.