Автор: Лыткин Дмитрий Сергеевич, старший научный сотрудник.
Новую власть соликамское духовенство встретило по-разному, впрочем как и все общество. Одни приветствовали, поддерживали и даже агитировали за советскую власть, другие выступали против, третьи пытались отдалиться от политической борьбы и тем самым надеялись сохранить себя. Однако советская власть преследовала не только тех, кто открыто выступал против, но и вообще враждебные ей классы, в том числе и духовенство, и не признавая нейтралитетов, шла на открытые провокации. Так 4 марта1918 г. на видных местах в Соликамске были развешаны объявления с призывом к вооруженному восстанию против большевиков. На обратной стороне которых оказалось постановление епархиального съезда духовенства и мирян от 30 мая 1917 г. Тем самым тень подозрения падала на церковнослужителей. Пытаясь оправдать себя и показать свою непричастность к данным объявлениям, соликамские священники выступили с обращением к исполнительному комитету, в котором заверяли в своей лояльности к советам: «…духовенство с гневом отвергает провокаторское выступление со стороны темных личностей. Просим совет принять уверение в лояльном отношении ко всем гражданам без различия партийности и служебного положения».[1]
Это обращение возмутило Феофана, епископа соликамского, и он написал резолюцию, осудив местное духовенство, обвинив их в молчаливой покорности насильникам и грабителям: «Пастыри церкви служители «идеалам христьянства» выражают лояльность всем гражданам без различия партийности и служебного положения, в том числе и появившимся среди нас к глубокому сожалению, людям отторгшимся от единства веры с нами, насильникам и грабителям наполнившим город наш убийствами и грабежами».[2] Убийства действительно были в том числе и священников, расстрелы производились по ночам в лесу недалеко от города, там же зарывали трупы, называли это место борок. С приходом в город войск Колчака трупы расстрелянных были выкопаны и перезахоронены на городском кладбище, производили эти работы арестованные коммунисты. Из воспоминаний Тверитинова Н. В., сына одного из арестованных коммунистов: «Осенью 1918г. попы и другие преступники, которые шли против советской власти были расстреляны и похоронены на борке. Коммунистов заставили вырыть из могилы трупы. Я был очевидцем, выкопали эти коммунисты двух попов схоронили в ограде Преображенской церкви против алтаря, а остальные трупы свезли на кладбище и зарыли в одну могилу».[3] Тот факт, что священнослужители были погребены у алтаря именно Преображенской церкви, дает возможность предположить, что это были священник Василий Васильевич Боголюбов и дьякон Василий Стефанович Воскресенский – причт данной церкви. Некоторых из священников убивали, не довезя до борка. Так священника Накарякова из села Усолье, чудом выжившего после первого расстрела, повезли на второй. На мосту произошел инцидент с конвоирами и священника, тут же заколов штыками, утопили в речке Усолке, в центре города.[4]
Некоторые из соликамских священников приняли советскую власть и даже были членами партии большевиков. Первым вступил в партию протоиерей Бирюков, следом за ним священник Троицкого собора Н.Н. Орлов, бывший председатель городской думы. Принимали отцов на общем городском партийном собрании, характеристику Бирюкову давал секретарь парткома Танкиевский. Он характеризовал Бирюкова как новатора в церковных делах: «Он хочет внести революцию в религию, пока массы неграмотные нельзя рубить с плеча, надо совместить науку и религию. Направив последнею на службу революции. В лице тов. Бирюкова, мы видим первую ласточку, перелет начался, религия покачнулась за нами я уверен последуют другие священнослужители».[5]
Были случаи, когда священники оказывали помощь красногвардейцам и даже являлись агитаторами власти большевиков. Красногвардеец Буторин Ф. А. в своих воспоминаниях рассказывает про священника, который помогал собирать продовольствие для отряда с местного населения. Это был заградительный отряд, базировавшийся в с. Верх-Яйва, в задачу отряда входило разоружение местных крестьян и проведение агитации, отлов дезертиров, борьба с контрреволюционными элементами и осуществление контроля за дорогами, так как именно через эту волость ожидали прихода белых. Из воспоминаний Буторина Ф. А.: « Приезжал к нам агитатор бывший поп Верх-Усольской церкви Попов Александр, который помогал хорошо. Если кулачье и зажиточные заперечат не будут давать хлеба для наших отрядов, а так же мяса, масла, яиц и прочих продуктов. А. Попов открывал в церкви молебствие, читал проповеди и его слушались. Это был единственный из попов который в тот тяжелый период не изменил советской власти, был на фронте. Жил впоследствии в Перми».[6] В причте В-Усольской Покровской церкви до сентября 1918г. действительно значился священник Александр Попов, только был он запрещённый и занимал должность псаломщика.[7] Анатолий Николаевич Королев, бывший командир 22-го Кизеловского полка, в своей книге так же рассказывал о священнике А. Попове как об агитаторе: «После ликвидации восстания в Юрлинском районе были произведены многочисленные аресты, мы их вместе с дезертирами оставили в Юсьве при штабе полка и свели в дисциплинарную роту и стали обучать. Для политической подготовки выбрали агитатора пятой роты Александра Попова. В прошлом священник имевший приход в этом же районе. Попов хорошо знал местные условия, обладал известным авторитетом среди крестьян, умел вести с ними беседы. Он оказался удачным кандидатом».[8] Впоследствии дисциплинарную роту переименовали в учебную, которая просуществовала три месяца, и через нее успело пройти около 400 человек. Неизвестно, идет ли речь об одном и том же человеке или это просто совпадение. Но видно одно, что такие священники-агитаторы действительно существовали.
Таким образом, на примере священнослужителей Соликамска того периода можно сделать вывод: в духовенстве, как и во всем обществе, тоже произошел раскол.
