Автор: Савенкова Нэлли Михайловна, зав. отделом истории.
В Государственной Третьяковской галерее экспонируется картина художника В. И. Якоби «Шуты при дворе Анны Иоанновны» (Лаврушинский переулок, 10. Зал 22).
На картине 25 персонажей. По отзывам историка С.Н. Шубинского, «все лица, вошедшие в картину, поражают своим сходством с подлинными портретами» [20; С. 352]. Тут и Анна Иоанновна, и знаменитый герцог Бирон, и будущая правительница Анна Леопольдовна…
Несомненно, искусствоведы и российские историки могут многое рассказать при изучении этой работы. Но нам, в контексте прошлого Соликамска, наиболее интересны два персонажа – справа «весело смеется кружок придворной знати: то красавица статс-дама Наталья Федоровна Лопухина, и граф Левенвольде» с картами в руках, сидящие за столом с герцогиней Гессен-Гомбургской [20; С. 352].
Рейнгольд Густав Левенвольде, родившийся в Лифляндии в 1693 г., начал придворную карьеру камер-юнкером при Петре I. Был замечен Екатериной I, которая, став императрицей, повысила его в должности до камергера и в 1726 г. возвела с двумя братьями в графское достоинство. Тогда же Левенвольде, одним из первых в России, получил орден Александра Невского.
31 марта 1727 г. в протоколах Верховного тайного совета записано: «Императрица пожаловала свой портрет для ношения камергеру графу Левенвольду». [9; С. 542]. В сентябре того же года графу были пожалованы поместья в Лифляндии [14; С. 358] В письме саксонско-польского посланника И. Лефорта своему королю от 1 марта 1727 г. есть знаменательная фраза: «Левенвольд всем ворочает». [9; С. 461] Он давал, как сказали бы в настоящее время, постоянный информационный повод иностранным посланникам и резидентам при русском дворе. Все шло к тому, чтобы он стал всесильным временщиком, но Екатерина скончалась.
Левенвольде удержался близ престола, получив должность гофмейстера царевны Натальи Алексеевны, сестры Петра II. По сообщению Клавдия Рондо, в 1728 г. секретаря британского консула, «царевна имела при дворе большое значение, но она взяла на себя слишком много, стараясь удержать брата от беспорядочной жизни». [13; С. 4]
От ее опеки постарались избавиться, и Левенвольде на некоторое время оказался в стороне. «Молодой монарх предается своим удовольствиям… Левенвольд мало посещает двор, вероятно, чтобы можно было убраться подобру-поздорову», — докладывал Лефорт в то же время своему королю. [10; С. 304]
Значительно укрепить свое положение Левенвольде смог через несколько лет. Вместе со старшим братом он активно способствовал воцарению Анны Иоанновны. Она назначила графа обер-гофмаршалом своего двора. Как одна из значимых особ Российской империи, в 1730 г. Левенвольде получил прусский орден Черного Орла, а в 1732 г. был пожалован высшим государственным орденом Андрея Первозванного.
В1734 г. вышло повеление императрицы, «чтоб впредь без ведома и приглашения графа Левенвольда ни одно распоряжение кабинета министров не могло быть ни вскрываемо, ни отправляемо». [12; С. 102]
О личности Левенвольде свидетельствует его современник, генерал Манштейн: «За ним не знали никаких качеств, кроме хороших. Он был создан для занимаемого им места, имел кроткий нрав, был чрезвычайно вежлив и располагал к себе всех своим приветливым обращением». [5; С. 242]
Придворной значимости его соответствовала и внешняя роскошь. Говорили, что во время Анны Иоанновны господствовала «роскошь в духе Левенвольде».
В личной жизни графа принимала участие сама императрица, сосватав ему «одну из лучших невест Европы», по определению британского резидента К. Рондо,– единственную дочь сенатора князя Черкасского, Варвару Алексеевну. [13; С. 253]
12 ноября 1730 г. состоялось обручение – Анна Иоанновна обменяла им кольца и «пожаловала, ради этого брака, поместье в Ливонии, стоимостью около 40 тысяч рублей, кроме подарка в 25 тысяч рублей серебром и такой же суммы, пожалованной его будущей супруге».[15; С. 140]:
Но брак не состоялся. Поверенный по делам Франции при русском дворе Маньян сообщал 3 мая 1731 г.: «Левенвольде, неизвестно пока из каких побуждений, устроил так, что государыня оказала содействие к расторжению его брака, и обручальные кольца с той и с другой стороны были возвращены обратно». [15; С. 186]
«Левенвольде, изменив, нанес оскорбление всему роду Черкасских, состоящему через браки в свойстве с ее величеством и со всею русскою знатью», — констатировал англичанин К. Рондо. [13; С. 313]
Можно предположить, что причиной разрыва стала Наталья Федоровна Лопухина. Племянница знаменитой Анны Монс, дочь статс-дамы и московского губернатора генерала Балка, в 1718 г. Наталья была сосватана за двоюродного брата царицы Степана Лопухина. Брак организовал сам Петр I. По словам историка-публициста Д.Л. Мордовцева, «красавица имела много поклонников и могла сделать любой выбор, если бы царь не был охотником устраивать карьеры по своему усмотрению». [6; С. 37]
«Петр Великий приказал мне жениться, можно ли было его ослушаться», — говорил впоследствии С.В. Лопухин.[6; С. 40]
«Толпа воздыхателей постоянно окружала Лопухину, — свидетельствовали современники. – Появлялась она – радость одушевляла общество; … восхищались ее прелестями, любезностью, приятным и живым разговором». [1; С. 203] Левенвольде оказался в числе «воздыхателей», но их отношения неожиданно переросли в долгую связь.
«Лопухина и ее любовник очень постоянны в своем сильном и взаимном чувстве на протяжении многих лет», — писала в 1738 г. леди Рондо в Англию своей приятельнице. [4; С. 244]
Другой страстью графа была карточная игра, и современники считали ее главным недостатком Левенвольде. [5; С. 242] Часто он проигрывал в один вечер очень большие суммы и пребывал в постоянном долгу. Бывало, что карточные обязательства обер-гофмаршала были погашаемы лично императрицей. При случае Анна Иоанновна щедро награждала графа. В 1740 г., когда в честь мира с Турцией раздавались награды, Левенвольде получил бриллиантовый перстень ценой в шесть тысяч рублей.
При Бироне и Анне Леопольдовне положение Левенвольде не изменилось: «за обер-гофмаршала платят все его долги (до 80 тысяч рублей)», — сообщал английский посланник Э. Финча лорду Гаррингтону. [16; С. 370] Правительница передала в управление Левенвольде Главную соляную контору, в которую поступали средства от продажи соли – колоссальные суммы, тратившиеся исключительно по усмотрению графа.
В 1741 г., по вступлении на престол Елизаветы Петровны, Левенвольде был арестован, в числе других высших сановников – Остермана, Миниха, Головкина – и предан суду. В манифесте новой императрицы граф обвинялся в том, что, зная о духовной Екатерины I, где указывались права на престол Елизаветы, не заявил о них после кончины Анны Иоанновны, став фактически на сторону младенца-императора и его матери. Помимо того, в вину Левенвольде вменялось, что «из соляных под своим ведением состоящих денег великие суммы и пенсион, ко истощению казны, себе и другим исходатайствовал»; о сумме поступлений в Соляную контору никому не докладывал и счетов в ревизионную коллегию не подавал. [8; С. 573]
Лишенный чинов, званий и наград, Левенвольде был осужден на смертную казнь, помилован у эшафота и в январе 1742 г. сослан в Соликамск. Секретарь саксонского посольства И.С. Пецольд заметил, что во время казни «граф Левенвольде, несмотря на свое горе и незадолго до сего постигшую его болезнь, сохранил обычное свое спокойствие и любезность». [11; С. 407]
Разжалованный и униженный Левенвольде под конвоем гвардейцев отправился в Соликамск, но – в собственном экипаже и с четырьмя «людьми для услужения, два из которых повара».[18; С. 528] В Соликамске он был помещен в «особливо построенных покоях», где проживал до июля 1743 г. В июле случился большой пожар, сгорело 700 домов, в их числе и покои ссыльного. После этого Левенвольде отвели каменный дом, где, по сообщению приставленного к нему поручика, «у арестанта, под его апартаментом, имеется особливый внизу покой, и в том лекарь живет». [18; С. 528]
Личный лекарь графа, Бартоломеус Климт, прежде проживавший в его петербургском дворце, выразил желание последовать за ним, и был отправлен в Соликамск, по «изустному указу» Елизаветы. Желание свое отправиться в ссылку Климт объяснял просто: «уповая оттуда возвращения с Левенвольдом». [17; С. 582]
Создается впечатление, что поначалу никто не верил в длительность этой ссылки. Уже в декабре 1742 г. секретарь саксонского посольства И.С. Пецольд писал первому министру своего короля графу Брюлю: «говорят даже, что есть предложение возвратить из ссылки как графа Остермана, так и Левенвольде и обоих назначить в те департаменты, которыми они прежде так достославно управляли». [11; С. 470]
Возможно, так бы и произошло, история знает немало примеров прощения и возвращения опальных, однако возникло дело о заговоре Лопухиных – и не только не возвратили графа, но и его многолетнюю возлюбленную жестоко наказали и сослали.
Наталья Федоровна тяжело переживала разлуку, говорили, что «ссылка Левенвольде сделала ее большой нелюдимкой». [6; С. 42] Елизавета обвиняла: «Наталья Лопухина, будучи при дворе нашем штатс-дамою, презирая нас в надежде чаемой перемены, оставя подданическую должность, самовольно ко двору нашему через многие времена не езживала, хотя ей о том … было неоднократно говорено». [8; С. 883]. Она настолько забылась, что имела неосторожность передать привет Левенвольду в Соликамск с пожеланием не отчаиваться и твердо надеяться на лучшие времена. [11; С. 490]
В этих словах усмотрели намек на готовящийся переворот, и возникло дело о «заговоре Лопухиных». По делу было привлечено 8 человек, в их числе муж и сын Натальи Федоровны. Их допрашивали, пытали и в короткий срок вынесли приговор: 4 августа 1743 г. производились аресты, а 29 уже извещалось о предстоящей казни осужденных. В последний момент, по высочайшей милости, «от смерти их освободили, повелели бить кнутом, вырезать языки, сослать в Сибирь, все имущество конфисковать». [8; С. 884]
В работе Н.Н. Евреинова «История телесных наказаний в России» есть рисунок и описание казни. [3; С. 70] Изображен эшафот, окруженный толпой. Палач взвалил на свою спину обнаженную до пояса Наталью Федоровну и приподнял так, чтобы ноги не касались земли. Другой палач занес кнут для удара.
Несмотря на детально описанную казнь, в народе появилась легенда: «Лопухина была такая красавица, что когда солдатам велено было ее расстрелять, то они стреляли зажмурившись, не смея взглянуть в ее лицо». [6; С. 56]
После битья кнутом Лопухину опустили на землю, урезали конец языка, перевязали и взвалили на телегу. А дальше – вечная ссылка в Сибирь.
В отличие от Левенвольде, Наталья Федоровна ехала в ссылку в простой телеге и значительно дальше – в Селенгинск. Но через Соликамск, и здесь они встретились в последний раз. Где происходила встреча, наверняка сказать нельзя.
После пожара в Соликамске Левенвольде, согласно счообщения приставленного к нему поручика, проживал в каменном двухэтажном доме. [17; С. 302]
Предположительно, это либо Дом воеводы, либо стоявший напротив него дом Кузнецова. Судя по плану города 1770 г., других каменных гражданских зданий в Соликамске тогда не было.
В пользу Дома воеводы склоняет традиция подсчета этажности домов: нижний этаж назывался подклетом и в счет не входил. Таким образом, дом Кузнецова в то время считался одноэтажным на подклете; Дом воеводы – двухэтажным на подклете. Дом Кузнецова –частное строение, для его использования необходима была договоренность с хозяином, что, на мой взгляд, после пожара было проблематично – почти все соликамцы остались без крыши над головой. Его бы попросту не отдали ссыльному, когда самим жить негде. Тогда как Дом воеводы полностью состоял в ведении воеводской канцелярии и мог быть использован по ее усмотрению.
Сама воеводская канцелярия, располагавшаяся ранее в Доме воеводы, в это время занимала палаты Соборной колокольни – судя по летописи, находясь там, она сама пострадала в пожаре. [19; Л. 30 об.] И на плане 1770 г. однозначно указано, что канцелярия воеводства находится в колокольне. [7]
Согласно сообщения пристава, опубликованного в Сенатском архиве, «апартаменты» Левенвольде, занимали верхний этаж каменного здания. Под ним проживал лекарь Климт. О подклете пристав не сообщает, но там могли располагаться четыре служителя опального графа, два из которых повара. [18; С. 528]
В эту версию – проживания Левенвольде в доме воеводы – укладывается и общеизвестный факт закладки в здании подземного хода, что могло быть сделано по приказу пристава, охранявшего ссыльного.
Но это лишь домыслы. Где именно проживал Левенвольде в Соликамске долгие 16 лет, не установлено. Особо это никого в Петербурге не интересовало. Сначала ежемесячно, позднее ежегодно сенат получал отчеты о его изолированном содержании – этого было достаточно.
Последний отчет был отправлен в июле 1758 г.: «Левенвольд минувшего июля на 24 волею Божиею умер и тело его в землю закопано».[18; С. 528] После его смерти слуги и лекарь отправлены в Петербург, оставшееся имущество продано с публичного торга, деньги отосланы в канцелярию конфискаций. [18; С. 529]
Наталья Федоровна прожила в Сибири 20 лет. Потеряла там и сына, и мужа. В 1757 г. она крестилась из лютеранства в православие. [18; С. 165] При Петре III получила высочайшее прощение и возвратилась в Петербург. Скончалась Лопухина в царствование Екатерины II, 11 марта 1763 г.
В заключение – несколько слов о месте погребения графа. В 2008 г. под зданием кинотеатра им. Горького в Соликамске, при производстве земляных работ, было найдено старое кладбище – более 50 костяков, детских, женских и мужских, без нательных крестов. Экспертиза точных данных о времени захоронения не дала, но определила: «не менее 100-150 лет», «не исключая различные сроки захоронения, т.е. не одновременное». [2; Л. 60]
Что это за кладбище? Жителей города до 1773 г. хоронили у приходских церквей, за исключением погибших при набегах, захоронения которых были отмечены часовнями. На месте, о котором идет речь, ни часовни, ни церкви никогда не существовало. Это была южная окраина Соликамска, выезд в сторону Усолья.
На планах города 1770 и 1782 гг. строений на этом месте нет, хотя слева и справа показаны усадьбы. Возникает вопрос: почему этот участок оказался незастроенным? Объяснение, на мой взгляд, может быть только одно: здесь находилось лютеранское кладбище. Лютеран в Соликамске XVIII века было немало. В 1710-1722 гг. здесь проживало несколько сотен пленных шведов, многие – с семьями. По единственной тогда дороге в Сибирь через Соликамск проезжали сотни путешественников, ссыльных, служивых, мастеровых, были и лютеране. В Соликамске им приходилось задерживаться на несколько дней, а то и недель, особенно в распутицу. Заболевали, умирали, и хоронить их могли в одном месте. Но это тема отдельного исследования.
Достоверно одно: в соликамской земле покоится прах некогда графа Рейнгольда Густава Левенвольде.
Список литературы
1. Бантыш-Каменский Д. Словарь достопамятных людей русской земли. В пяти частях. Часть 3: К.-М. М.: Тип. М. Степанова, 1836.
2. Заключение государственного эксперта № 377/ 2008 г.
3. Евреинов Н.Н. История телесных наказаний в России. Репринтное издание. Харьков: Прогресс ЛТД, 1994.
4. Леди Рондо. Письма дамы, прожившей несколько лет в России, к ее приятельнице в Англию //Безвременье и временщики. Воспоминания об «Эпохе дворцовых переворотов» (1720-е – 1760-е годы). Л.: Художественная литература, 1991.
5. Манштейн Х.Г. Записки Манштейна о России: 1727-1744. СПб: Тип. В.С. Балашева, 1875.
6. Мордовцев Д.Л. Русские женщины нового времени. Биографические очерки из русской истории. Женщины второй половины восемнадцатого века. СПб: Изд. А. Черкесова и Ко, 1874.
7. План г. Соликамска 1770 г.// МБУК «СКМ». СКМ-2967.
8. Полное собрание законов Российской империи с 1649 года. Том 11. 1740-1743. СПб: Тип. II отд. Собственной ЕИВ Канцелярии, 1830.
9. Сборник Русского исторического общества. Т. 3. СПб: Тип. Имп. Акад. Наук, 1868.
10. Сборник Русского исторического общества. Т. 5. СПб: Тип. Имп. Акад. Наук, 1870.
11. Сборник Русского исторического общества. Т. 6. СПб: Тип. Имп. Акад. Наук, 1871.
12. Сборник Русского исторического общества. Т. 20. СПб: Тип. Имп. Акад. Наук, 1877.
13. Сборник Русского исторического общества. Т. 66. СПб: Тип. Имп. Акад. Наук, 1889.
14. Сборник Русского исторического общества. Т. 69. СПб: Тип. Имп. Акад. Наук, 1889.
15. Сборник Русского исторического общества. Т. 81. СПб: Тип. Имп. Акад. Наук, 1892.
16. Сборник Русского исторического общества. Т. 85. СПб: Тип. Имп. Акад. Наук, 1893.
17. Сенатский архив. 8. Протоколы Правительствующего Сената 1750, 1751 и 1752 г.г. СПб: Тип. Прав. Сената, 1897.
18. Сенатский архив. 10.1. Протоколы Правительствующего Сената 1757 г. СПб: Тип. Прав. Сената, 1903.
19. Смирнов Н.И. Летописныя заметки о городах Чердыне и Соликамске или Перми Великой. Рукопись. СКМ-2152.
20. Шубинский С.Н. Императрица Анна Иоанновна, придворный быт и забавы. 1730-1740 // Русская старина, 1873. — Т. 7. — № 3.
